- Инна Валентиновна, десять дней вся страна пыталась найти, куда же направлен Михаил Борисович. И вот, Чита. Как Вы восприняли это?

- Надеюсь, что тех эмоций, которые наша семья пережила за эти десять дней, больше никому не будет суждено испытать. Для родителей Миши, для наших детей, для меня это время стало настоящей пыткой. Я – неважный юрист, но, по-моему, такого наказания – пытки родственников - нет ни в одной стране мира. По закону, когда осужденного отправляют в колонию, то ему должны предоставить свидание с родственниками, чтобы он сообщил им, куда его везут. Более того, персонал СИЗО, как говорят бывалые адвокаты, никогда не делает из этого тайны.

- Почему же они так поступили в Вашем случае?

- Мне кажется, власти панически боятся Мишу. Боятся его выступлений, его статей, его присутствия в общественной жизни. И этот страх застилает глаза их рассудку. И всеми силами они пытаются спрятать его. Поэтому скрывали его маршрут и место колонии. Поэтому и отправили в Читу. Вы только посмотрите на карту. Чем колония в Краснокаменске отличается от колонии в Подмосковье? В первую очередь тем, что туда невозможно добраться. Шесть часов на самолете, потом еще десять на машине. Весь расчет властей строится на том, что никто до Михаила просто не доберется: ни адвокаты, ни родственники, ни пресса.

- Но есть же возможность для обжалования решения о выборе колонии.

- Теоретически – да. Но я не думаю, что законность в этом случае восторжествует. Я не пропустила ни одного заседания Московского городского суда, который рассматривал кассационную жалобу моего мужа. Никаких иллюзий в отношении нашего "правосудия" после этого у меня не осталось. Никто даже и не думал создать хотя бы видимость объективного рассмотрения. Судья постоянно перебивал адвокатов и Михаила, не давал им выступать, торопил. Он даже отказался сделать пятиминутный перерыв по просьбе только что вышедшего из больницы Генриха Павловича Падвы. Судья откровенно заявлял, «неважно, что вы говорите, мы свое решение уже приняли». О какой законности после этого можно говорить?!

А то, что сейчас пытаются проделать с адвокатами Михаила, не позволяла себе даже советская власть. Их хотят лишить адвокатского статуса только за то, что они честно исполняли свои обязанности. Причем основной удар приходится на молодых защитников – Антона Дреля, Лену Левину, Дениса Дятлева. Это ужасная гнусность и подлость. Это все равно, что преследовать врачей за то, что они оказывают медицинскую помощь.

- Что для Вас изменилось за время, прошедшее со дня ареста Михаила Борисовича?

- Мне пришлось учиться быть главной в доме. Учиться решать кучу бытовых проблем, которые раньше брал на себя Миша. Несмотря на свою занятость, несмотря на безумный график работы, он всегда был для нашей семьи какой-то каменной стеной, за которой мы могли не бояться никаких бурь. Сейчас к этой роли приходится привыкать мне. Откровением для меня стала поддержка и сочувствие со стороны совершенно незнакомых людей. Во время процесса ко мне часто подходили и журналисты, и просто прохожие – как-то подбадривали, говорили что-то доброе.

- Инна Валентиновна, Вы собираетесь поехать в Читу?

- Да, как только я узнала о местонахождении Михаила, то сразу начала планировать эту поездку. Более того, думаю, когда это интервью увидит свет, я уже буду в Краснокаменске.

- Эта ситуация так похожа историю почти двухсотлетней давности, когда жены декабристов ехали за своими мужьями в Сибирь, как раз в Забайкалье...

- К сожалению – да. Это означает, что отношение к людям, к гражданам, в нашем государстве за эти двести восемьдесят лет никак не изменилось. Прогресс все еще обходит нашу страну стороной.

- Инна Валентиновна, мы все хотим пожелать удачи Вам, Вашим детям и Михаилу Борисовичу! Пусть скорее все наладится.

- Спасибо.