Сергей Александрович Ермолинский, достойный человек, неплохой литератор, друг Булгакова, когда-то, уже на старости лет, говорил моему отцу: в России писатель всегда должен быть готов к появлению щелочки. Вот возникла щелочка, ослабела цензура, а у тебя уже лежит написанная в стол повесть - не тяни, публикуй…
Когда-то мне это казалось забавным, а сегодня я думаю: как же это грустно - жить, постоянно ожидая, когда чуть-чуть ослабеет давление, чтобы выкрикнуть то, что так давно наболело, а потом смотреть, как щелочка закрывается, железный занавес укрепляется, власть снова показывает свое звериное лицо.
Разве так жили люди Оттепели - поэты, художники, кинематографисты? Сначала, конечно, когда все только начиналось, никто особенно не верил в большие изменения. Надеялись, но не верили. Сам образ оттепели, взятый из названия повести Эренбурга, производит двойственное впечатление - там герой идет по улице, где с одной стороны мороз, сосульки, снег, а с другой - уже солнышко светит и все тает.
И что дальше? Теоретически, оттепель - это начало весны, когда снег вообще исчезает. Но ведь может быть и оттепель посреди зимы, за которой следуют новые, подчас еще более жестокие морозы.
После ХХ съезда множество людей поверило, что начинается весна, теперь все будет правильно, по-честному, жизнь переменится, наступит свобода. Под свободой, конечно, имелось в виду правильно устроенное социалистическое государство.
И оказалось, что действительно, стоило возникнуть щелочке, как изменились повести и фильмы, появились новые театры и бардовская песня, стали выходить литературные сборники, где печатались тексты тех, кто, казалось, давно вычеркнут из жизни, или, наоборот, тех, кто только начинал жить и рассчитывал на светлое будущее.
Но ведь в это же время, в это самое время, когда выход каждого нового литературного альманаха, свежего рассказа или фильма казались признаками новой жизни, одновременно с этим запрещали, закрывали, запугивали, арестовывали. И все равно верили, что как-то все выправится, выйдет на правильную дорогу.
Осудили культ личности - и тут же задавили танками венгерскую революцию, разрешили опубликовать два выпуска “Литературной Москвы” - третий запретили, а за “Тарусские страницы” повыгоняли с работы тех, кто разрешил такое безобразие. Разрешили Ефремову открыть “Современник”, а по Пастернаку прошлись бетонным катком, опубликовали “Один день Ивана Денисовича”, а рукопись “Жизни и судьбы” Гроссмана изъяли.
Часто кажется, что Оттепель - время молодое, веселое, полное надежд. Вот все несутся на очередной концерт, на неделю французского кино, на выставку Пикассо, поют и танцуют на фестивале молодежи…
А ведь, если вдуматься, это время тяжелое и грустное, и все эти надежды ушли в песок, оставив нам свои нежные, лирические, искренние фильмы, пьесы, песни, стихи, наверное, для того, чтобы мы теперь не обольщались, не думали о том, что за оттепелью автоматически наступает весна. А если на нашу долю выпадет еще одна оттепель, то нужно суметь ей воспользоваться - не как щелочкой, а как началом настоящих перемен, за которые надо бороться - разгребать сугробы, сбрасывать сосульки с крыш.
Об этом удивительном периоде 50-х - начала 60-х годов в новом выпуске “Уроков истории с Тамарой Эйдельман”.
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
! Орфография и стилистика автора сохранены
