Итак, на дворе 1612 год. России почти нет как государства, которое в то время отождествляли с суверенным монархом. В октябре 1611-го взятый поляками в плен царь Василий Шуйский приносит клятву на верность королю Сигизмунду. Другой русский царь, Дмитрий ("Лжедмитрий II"), убит. России почти нет, но в этом "почти" весь фокус! Ибо в марте 1611 года, как черт из табакерки, в Ивангороде появился новый царь Дмитрий! Это — "Лжедмитрий III" учебников истории.
Как учит нас традиционная история, он появился из ниоткуда. Это — то ли пономарь Матюшка, то ли монах-расстрига Сидорка. Романовская историография уверяет, что его дважды атаковали шведы, но он их отбил и в декабре 1611-го занял Псков. Москвичи, бывшие в Пскове, признали, что "это наш царь", а шведские послы, видевшие в Москве "кайзера Дмитрия", свидетельствовали, что это — вовсе не Дмитрий I. В марте 1612-го ему присягнул Дмитрий Трубецкой — бывший боярин Дмитрия II, руководитель стрелецкого приказа тушинцев (фактически министр обороны в их лагере) и подконтрольная ему часть "первого ополчения". Однако царица Марина Мнишек и Иван Заруцкий со своими казаками отказались ему присягать.
С этого же времени Дмитрий III контролирует часть центральной России, Алатырь и Арзамас.
"Второе ополчение", созданное в сентябре 1611 года в Нижнем Новгороде силами купца Кузьмы Минина и князя Дмитрий Пожарского, странным образом идет почему-то не на Москву, а на Ярославль, аккурат по прямой на Ивангород, что вынуждает предположить, что ополчение идет на соединение с "Лжедмитрием III".
Сей царь ни разу не замечен в столкновении с поляками и воюет исключительно со шведами. Шведы неоднократно вступали с ним в переговоры. Предлагали стать их наместником в Новгороде. Он отказался. В мае 1612-го шведы разбили войска Дмитрия, арестовали его, посадили в клетку и повезли в Москву. Клетка была атакована отрядом польского полковника Лисовского. Дмитрий был то ли убит на месте, то ли довезен до Москвы и там убит. Одним словом, неясно. Ушел в никуда. Такую канву предлагает нам официальная историография.
Но как пономарь-расстрига мог вести маневренную войну, бить шведов и вести с ними переговоры? Почему его ни разу не атаковали поляки и он их ни разу не трогал? Почему отряд лучшего польского рейдера, Лисовского, пытался отбить его после ареста? Почему его признал Трубецкой и не признала Марина Мнишек? Почему ополчение, созванное в самом прошуйском городе России, Нижнем Новгороде, шло навстречу Дмитрию III? Почему вообще этот персонаж возник на горизонте именно в 1611 году?
Самое удивительное, что история дает нам ответ на этот вопрос. Он настроен пропольски, раз не воюет с Польшей. Он опытный воевода. У него связи в Нижнем Новгороде, если ополчение идёт к нему на помощь. К нему хорошо относится Трубецкой. Он плохо относится к Марине Мнишек и ее сыну, они его царем не считали. Предложение быть шведским наместником в Новгороде для него не удивительно и мелко. Права на престол он получил не ранее 1611 года.
Только один человек подходит под это описание. Это — Дмитрий Иванович Шуйский, брат царя Василия. Но в указанное время он был в польском плену. Остаётся предположить, что поляки его тайно отпустили, поставив под контроль, для создания буферного государства между Речью Посполитой и Швецией — Новгородского государства.
В то время по выборгскому соглашению между Карлом IX и Василием Шуйским Новгород — территория Швеции. Между поляками и шведами действовало перемирие, следовательно, война поляков за Новгород могла вестись только чужими, то есть русскими, руками. А "второе ополчение", собиравшееся в Нижнем Новгороде "за русского царя", очевидно, полагало таким царем только Шуйского, поскольку иного царя, чем потомка суздальско-нижегородских великих князей, нижегородцы себе и не представляли. Узнав о появлении Дмитрия Шуйского под Псковом, нижегородцы идут не на запад, на Москву, а на север, на соединение со "своим" царем. Но в Ярославле меняется структура ополчения. Большинство ополченцев к ярославскому периоду похода — не нижегородцы, а банальные наемники. И им непонятен монархический легитимистский мотив лидеров. Они тупо требуют денег.
Деньги появляются. Полагаю, что шведские. Шведы просто перекупают "второе ополчение". И определяют новую стратегию ополченцев — поход на Москву и установление на царстве в Москве шведского королевича, Карла Филиппа, брата короля Густава-Адольфа. Руководство ополчения вынуждено согласиться, ибо иначе наемники поднимут их на ножи.
И тогда Кузьма Минин пишет свое знаменитое обращение к новгородцам, где называет Дмитрия III "вором", а князь Дмитрий Пожарский поворачивает ополченцев на Москву. И только после Дмитрий III исчезает, видимо, отозван в Речь Посполитую.
И "Второе ополчение" уже действует как шведская наемная армия.
Эта армия нападает на Москву. Поляки этого не ждали и не понимали, что делать. Более опытные полководцы, такие как гетман Ян Ходкевич, считали, что оборонять Москву — значит быть в западне, ибо тогда Кремль был уже не самой сильной крепостью. А самое главное — из 12 тысяч воинов у Ходкевича — 10 тысяч кавалеристов, которые в осадном бою плохи, но являются грозной силой в открытом поле. Однако, видимо, победила политическая точка зрения — оборонять Москву! Максимум, что мог сделать Ходкевич для спасения войск — вывести из столицы большую часть гарнизона, оставив там небольшой отряд в три тысячи человек. Тактика Ходкевича себя не оправдывает: он недооценил шведскую помощь Пожарскому. Обладая преимуществом в артиллерии, Пожарский навязал полякам примерно тот же сценарий, что Воротынский татарам при Молодях — вынудил их в конном строю атаковать свой лагерь. В итоге 22–25 августа 1612 года лучшая польская кавалерия Ходкевича полегла под шведскими пушками Пожарского. Сам Ходкевич с остатками войска был вынужден отступить к Вязьме. Участь Москвы была решена. К осаде город и гарнизон готовы не были. Съестных припасов впрок никто не заготовил, а потому после двухмесячной осады в стане осажденных начался страшный голод.
22 октября отряды Пожарского пошли на штурм. Через неделю уличных боев запертые в Кремле руководители гарнизона сдались на милость победителей. Лидеры "второго ополчения" приняли капитуляцию польского гарнизона и... перебили почти всех сдавшихся в плен, несмотря на клятвы и обязательства Пожарского.
"Русские того же дня дали присягу, что сохранят нам жизнь и будут держать в чести. На следующий день, 7 ноября, русские вошли в крепость с великою радостию. Рыцарство отведено в таборы и роздано боярам, а имущество, какое у кого было, отняли и роздали русским казакам. Принимал его Кузьма. Немало товарищей наших перебили в таборах вопреки присяге казаки и сами бояре, у которых те находились; в таборах Трубецкого перебили почти всех, а пехота решительно вся была перебита. Того же года 9 ноября разослали по крепостям. Людей Будилы всех перебили в Галиче, а из Талафусовых немногих спасли в Соли-Галицкой".
Так написал в своем дневнике полковник Иосиф Будило, которого оставили в живых только потому, что Сигизмунду он служил всего два года, а до того — Дмитрию.
Но почему же в наших учебниках совсем по-иному описывается взятие Москвы? Ни слова про избиение пленных! Только о благородстве независимых ополченцев, стремившихся освободить священную столицу царства! Полагаю, так говорится потому, что опираются создатели учебников на "Летописную книгу" князя Семена Шаховского, литературный памятник XVII века, описывающую те события. Но современные историки (Инна Серова, Александр Орлов) установили, что в основе этой книги лежит древнерусский перевод средневекового рыцарского романа Гвидо да Колуша "История разрушения Трои", осуществленный в начале XVI века. Заимствованы из "Троянской истории" описания сражений, речи на воинских собраниях, описания природы, портретные характеристики героев. Другими словами — в учебниках описан рыцарский роман, а не история реальной битвы XVII века. Реальной и очень "грязной" с точки зрения современной морали.
И основное событие этого средневекового рыцарского романа положено в основу празднования "дня национального единства"!
