Пока был заблокирован и бился с ФБ (последний случай — можно даже забавным считать, поскольку он не верил, что я — это я, а я не верил, что он — это он), происходили события, разные, но, в основном, совсем не радостные. А у меня было время неторопливо оглянуться. И вот сегодняшняя трагедия.
Я давно понял: человеку дано прожить несколько полноценных жизней.
Полноценных и самоценных.
Потому, что детство — само по себе целая жизнь, по субъективному ощущению равная, а может быть и превосходящая все последующие этапы нашего земного существования. По субъективной протяженности-то определенно превосходящая: год в детстве кажется равным пяти, а то и десяти годам зрелости.
И в детстве есть свой абсолютный смысл и некая таинственная цель, вовсе не сводящаяся к банальной "подготовке к взрослой жизни".
Нет, я ничего не имею против подготовки к взрослой жизни: не освоив необходимый перечень навыков и не пройдя через муштру социализации, человек рискует остаться вечной куколкой, так и не превратившейся в бабочку.
И хотя куколка вовсе не лишена своеобразного обаяния, но само это обаяние отчасти есть предчувствие грядущей зрелой красоты.
И, все-таки, в детстве самом по себе мне видится осмысленность, выходящая за рамки всякой подготовки к чему бы то ни было.
Попробую сформулировать, что я имею в виду, хотя и сам-то лишь краешком сознания цепляю эту почти неуловимую субстанцию.
Ребенок не верит в смерть.
Сначала вовсе не подозревает о ее существовании, а узнав, глубиной души не принимает это знание на свой счет.
Жизнь представляется ему вечностью, в которой некуда спешить, потому, что по-любому все успеешь, и можно часами наслаждаться созерцанием красивого стеклышка, или наблюдать завораживающую муравьиную жизнь.
А еще — мечтать — иногда целыми днями и ночами, разыгрывая в воображении увлекательные истории из прошлого, настоящего или будущего, не ограниченные скучными нормами общественной жизни и еще не выученными законами физики.
И попытайтесь доказать мне, что вот кусочек отполированной морским прибоем раковины, или бутылочного стекла, изящно уложенный в коробочку из под леденцов, не есть произведение искусства, не уступающее по своей концептуальности всем "Черным квадратам" и "Банкам супа "Кэмпбелл" вместе взятым.
Это-то баночка из под леденцов и есть творчество в самом глубоком смысле этого слова.
А каждый ребенок, до поры до времени — художник, ученый и творец в одном лице.
Но подозреваю, что и это еще не самое главное таинство детства.
А что тогда?
Может быть, само по себе это неверие в смерть и погруженность в блаженное безвременье?
Разве это не подсказка, заготовленная для нас доброжелательным Программистом, чтобы в самом конце короткого "чата", называемого "жизнью", почти отчаявшись от тщетности усилий уловить смысл процесса, холодея от предчувствия итоговой "перезагрузки", каждый из нас смог вспомнить это?
Вспомнить и вдруг поверить в вечный круговорот пространства-времени, изображаемый древними в виде Уробороса — кусающий свой хвост змеи.
Ну а если уж не поверить, так хотя бы допустить такую возможность.
И радоваться каждой мелочи, как ребенок — новой игрушке.
Поверьте, это не помешает ни карьере, ни служению, ни творчеству — лишь добавит нам дефицитного витамина радости и блаженства.
Я давно понял: человеку дано прожить несколько полноценных жизней.
Полноценных и самоценных. Детство — одна из них. Может быть — лучшая. Но кто-то часто решает, быть ли этой жизни — просто быть ли. То ли сумасшедшие, то ли террористы. Возомнившие себя богами.
! Орфография и стилистика автора сохранены
