Новый выпуск "Уроков истории с Тамарой Эйдельман" посвящен русской Америке — не сегодняшней, не Брайтон-Бич, не русской литературе в изгнании, а тем удивительным, мощным — часто жестоким и жадным, — но при этом фантастически энергичным и полным невероятно жизненной силы людям, которые создавали русские колонии на Аляске и рядом с Сан-Франциско, отправлялись в бурное море на своих корабликах, стреляли "морского зверя"…
У американских историков есть понятие "фронтир" — подвижная, постоянно передвигающаяся вперед, по диким землям, граница, рядом с которой живут люди, подчиняющиеся только установленным ими самими правилам. Было время, когда фротир считали одним из основных факторов, сформировавших американскую демократию.
Сегодня эту теорию часто считают устаревшей, но когда смотришь на тех, кто зачем-то шел все дальше и дальше в Сибирь, доходил до океана, потом устремлялся на Аляску, то думаешь, что помимо жажды наживы, конечно, сжигавшей их, было и еще что-то — нежелание сидеть спокойно в больших городах и подчиняться устоявшимся правилам, попытка установить собственную власть или, во всяком случае, поместить себя как можно дальше от власти действующей…
В общем, это были непростые люди. Встретиться с ними на узкой дорожке я бы никому не пожелала, перебежать им дорогу — тем более. А вот читать и рассказывать про них — одно удовольствие.
Но при этом другая, грустная вещь, — почему же у них не получилось закрепиться в Америке? Почему оставили Форт-Росс, Новоархангельск и другие места? Что-то, видно, они все-таки делали не так, раз не получилось.
А что было бы, если бы осталась у нас Аляска? Если бы ее не продали? Расцвела бы наша экономика на клондайкском золотишке или просто сгноили бы там тысячи зэков, а золото пустили на военные расходы или на партийный аппарат? Появились бы у нас свои Смоки Белью или Аляска стала бы печальным "дотационным" регионом?
Не хочется об этом думать. Хочется, наоборот, все-таки говорить о том, как много было сильных людей, готовых идти вперед и вперед. Не все решалось в Москве и Петербурге, многое в сибирских лесах или на берегу Берингова пролива.
! Орфография и стилистика автора сохранены
