Собралась писать про то, как в нашей стране уже давали огромные сроки и отправляли на расстрел за выдачу гостайны и измену родине, а потом подумала, что об этом уже было гениально рассказано в "Архипелаге ГУЛАГ". Поэтому — просто выдержки из Солженицына о 14 пунктах пресловутой 58 статьи Уголовного кодекса.
Политических преступлений в Советском Союзе, конечно же, не было — все пункты статьи подразумевали уголовные преступления, но обозначались, как "контрреволюционная деятельность".
"Из первого пункта мы узнаем, что контр-революционным признается всякое действие направленное... на ослабление власти... И влечет за собой — расстрел. С 1934 года, когда нам возвращен был термин Родина, были и сюда вставлены подпункты измены Родине. .. когда нашим солдатам за сдачу в плен (ущерб военной мощи!) давалось всего лишь десять лет, это было гуманно до противозаконности. Согласно сталинскому кодексу они по мере возврата на родину должны были быть все расстреливаемы...
Еще важным расширением пункта об измене было применение его „через статью 19-ю УК“ — „через намерение “. То есть, никакой измены не было, но следователь усматривал намерение изменить — и этого было достаточно, чтобы дать полный срок, как и за фактическую измену"
Смотрите-ка — намерение — вот привет фигурантам дела "Сети", которые не сделали НИ-ЧЕ-ГО — однако отправились в лагерь на огромные сроки.
Пункт 2 назначал наказание вплоть до расстрела за вооруженное восстание и попытку отторгнуть какую-либо часть советской страны. Оооо! Об этом тоже недавно шла речь — за распад Советского Союза-то под эту статью много кого можно было бы подвести.
"Третий пункт — „способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в состоянии войны“. Этот пункт давал возможность осудить ЛЮБОГО гражданина, бывшего под оккупацией, прибил ли он каблук немецкому военнослужащему, продал ли пучок редиски, или гражданку, повысившую боевой дух оккупанта тем, что танцевала с ним и провела ночь. Не всякий БЫЛ осужден по этому пункту (из-за обилия оккупированных), но МОГ быть осужден всякий".
Тоже интересный моментик — то, что всех людей, находившихся на оккупированных территориях, осудить было трудно — но каждый понимал, что его конкретно могут осудить. Это ведь можно, например, и к посадкам за перепосты отнести — кто-то перепостил, и ничего, а кто-то сидит.
"Четвертый пункт говорил о (фантастической) помощи, оказываемой международной буржуазии".
Вот здесь тоже все очень актуально — как насчет ученых, которые уже много лет не имели доступа к гостайне, но оказывается, все-таки ее каким-то загадочным образом продавали?
"Пятый пункт: склонение иностранного государства к объявлению войны СССР. Упущенный случай: распространить этот пункт на Сталина и его дипломатическое и военное окружение в 1940-41 годах. Их слепота и безумие к тому и вели".
Ох, кажется только за эти слов Александр Исаевич мог бы сейчас нажить крупные неприятности, мы ведь теперь знаем, что пакт Риббентропа-Молотова и все, что за ним последовало, — это были мудрые и мирные инициативы руководства нашей страны.
"Шестой пункт — шпионаж был прочтен настолько широко, что если бы подсчитать всех осужденных по нему, то можно было бы заключить, что ни земледелием, ни промышленностью, ни чем-либо другим не поддерживал жизнь наш народ в сталинское время, а только иностранным шпионажем и жил на деньги разведок. Шпионаж — это было нечто очень удобное по своей простоте, понятное и неразвитому преступнику и ученому юристу и газетчику, и общественному мнению".
Здесь даже комментировать нечего, особенно хорошо сказано про обвинение "удобное по своей простоте" — это удобство, похоже, никуда не делось и до сегодняшнего дня сохраняет свою привлекательность для ответственных товарищей.
"Седьмой пункт: подрыв промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кооперации. В 30-е годы этот пункт сильно пошел в ход и захватил массы под упрощенной и всем понятной кличкой вредительство. Действительно, все перечисленное в пункте Седьмом с каждым днем наглядно и явно подрывалось — и должны же были быть тому виновники?.."
Ой-ой-ой — вот этого пока нет, а ведь все подрывается и сегодня — просто на глазах. Наверное, с наказаниями за вредительство нам еще предстоит столкнуться.
Восьмой пункт — террор, девятый — диверсия. Ну со Светланой Прокопьевой мы только что видели, как наши бравые органы прекрасно борются со страшными террористами. Любимый город может спать спокойно...
Дальше тоже актуально:
"Но никакой пункт 58-й статьи не толковался так расширительно и с таким горением революционной совести, как Десятый. Звучание его было: „Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти... а равно и распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания“. И оговаривал этот пункт в МИРНОЕ время только нижний предел наказания (не ниже! не слишком мягко!) верхний же НЕ ОГРАНИЧИВАЛСЯ! Таково было бесстрашие великой Державы перед СЛОВОМ подданного".
Пункт одиннадцатый касался контрреволюционных организаций, пункт двенадцатый карал за недонесение : "И за тяжкий грех недонесения НАКАЗАНИЕ НЕ ИМЕЛО ВЕРХНЕЙ ГРАНИЦЫ!!"
Пункт тринадцатый карал за службу в царской охранке, а пункт четырнадцатый за саботаж.
Что я могу сказать? Мне не нравится, когда начинают сегодняшнюю ситуацию сравнивать "с 37-м годом" — слава богу, это сравнение не работает. Пока. Но читая "ГУЛАГ", поеживаешься — то здесь параллель вылезает, то там... И последнее Солженицынское замечание по этому поводу:
"Сделав этот обзор великой СТАТЬИ, мы дальше уже будем меньше удивляться. Где закон — там и преступление".
! Орфография и стилистика автора сохранены
