Воплощение патриотизма в России — это толпы людей, восторженно взирающих на движение смертоносных машин на земле, в воздухе и в море, которые предстают перед ликом великого вождя, громогласно обращающегося к своему непобедимому воинству. Тысячи глоток в едином порыве славят лидера, и сотни репортёров транслируют его грозную речь на весь мир. Вождь говорит о победах прошлого, настоящего и будущего. Он Отец Нации. Дарующий милость и спасение во время прямых эфиров. Чудотворец, помогающий нищим и обездоленным. Он — воплощение государства. Этот лидер олицетворяет порядок и мир для добродетельных и сеет страх в сердца бунтовщиков и смутьянов. Эта прекрасная картина имеет только один изъян. Парады заканчиваются, войска возвращаются в казармы, а восторженные толпы и зрители расходятся по своим домам, во многих из которых объекты санитарно-гигиенического назначения располагаются во дворе. Над чем постоянно смеются иностранцы. Те самые иностранцы, которых должны пугать до дрожи в коленях победоносные ракеты, корабли и танки, стройными рядами идущие на парадах.
Стоит так же отметить, что иностранные журналисты оскорбляют вождя. Делают они это на великом и могучем языке империи. Некоторые страны, оказавшиеся в зоне Русского мира, его ополченцев, "Буков" и после Крымнаша, миацума и прочих авиационно-танковых принуждений к миру, утратившие свои территории, от языка Тургенева и Ленина всячески отгораживаются языковыми квотами на телевидении и в кинотеатрах. Вождь и его глашатаи объявляют это русофобией и тратят миллиарды долларов на продвижение государственного телевидения за рубежом. В ответ же на оскорбления вождь запрещает авиасообщение, прекращаются поставки минеральной воды и вина из страны острословов, урезая доходы непокорным. Это тоже можно считать патриотизмом.
Но есть два простых вопроса, по которым очень легко понять уровень истинного патриотизма в стране. Вопросы, которые едва стоит задать, как сразу в России наступает неловкая тишина.
Какой самый древний город России? И кто его жители?
Стоит только задать этот вопрос в России, как патриот и либерал, лоялист и оппозиционер, замолкают и начинают мучительно вспоминать уроки истории. Кто-то вспоминает Новгород, другие говорят о Волхове и Старой Ладоге. Неловкая пауза затягивается. Отвечающие понимают неловкость ситуации, в которой оказались, и пытаются сменить тему. И тогда, когда им говоришь, что самый древний город России — это город Дербент в Республике Дагестан, а его коренные жители — это тюрки-азербайджанцы, наступает звенящая тишина. В великой империи, вождь которой возносится ввысь и погружается в глубины, в стране, которая бросает вызов мировой сверхдержаве США и в телевизионных студиях которой решаются судьбы Украины и Грузии, говорят обо всем, но никогда не решаются громко сказать, что самый древний город страны — это Дербент, небольшой городок, которому три тысячи лет и чье название переводится как "Железные врата". Мимо этих врат шли скифы, здесь держали свои посты Сасаниды, через узкие ущелья Дербента проносились гунны, сталкивались хазары и арабы. Век за веком через железные врата Дербента шли купцы, воины, паломники. И вот теперь, оказавшись в составе великой державы, древняя крепость была забыта. Ныне вождь говорит о сакральности византийской колонии Херсон в украинском Крыму, на которую больше тысячелетия назад успешно совершил набег отряд викингов. Вождь говорит о сакральности матери городов русских Киева, столицы Украины. Но ни разу ни вождь, ни его соратники не упоминают древний Дербент, тысячелетие за тысячелетием взирающий на меняющиеся границы, возносящиеся и рушащиеся империи и пропускающий через свои железные врата бесчисленных странников.
Всякий раз, когда вождь и его сподвижники патриарх Кирилл и министр Мединский рассказывают нам о патриотизме, говорят о тысячелетней Святой Руси, нужно просто задать вопрос: какой самый древний город России?
