Бегло вопрос о различие реформ социума и цивилизационной реформации я поднимал в одном из предыдущих рассуждений, поэтому я сохраню их в закавыченном виде, а разъясняющие комментарии буду давать в квадратных скобках.
Итак. "Тут надо еще больше углубиться в тонкости цивилизационных процессов, затронув, например, принципиальнейшую разницу между реформой и реформацией. Реформу, которую, как правильно заметил Борис Ефимович, начинают только тогда, когда кончаются деньги. Правители сами выбирают, проводить ли им реформы и как. Они могут провести частичные реформы, выведя общество из сложившегося равновесия, а потом "завернуть гайки" и удивляться революционному брожению. Могут ничего не делать, и попредседательствовать на похоронах системы, разрушенной кризисом и революцией или рухнувшей под натиском более ловко модернизировавшегося соседа. Могут предусмотрительно заменить назревающую социально-политическую революцию, растянув подразумеваемые ею общественные трансформации на поколение…"
Реформы – это менее всего новые законы и смена этоса правящего класса, элит и субэлит, это еще и изменение социального поведения, социальных ролей, высших страт, их раскол и пополнение за счет ротации и суб- и даже контрэлит.
Два простых примера. Основной социальной функций средневековых элит может оказаться изоляционизм и культурная консервация социума, блокирование "реформационных" – о которых ниже – процессов, например, последовательная антирыночная и антисекуляристская политика. При одном виде реформ запущенные социальные лифты вытесняют неадекватных представителей таких элит за счет социальной ротации из числа субэлит и "реабилитированных" ранее репрессируемых контрэлит. При другом виде социально настолько меняется роль ранее "профессионально" антирыночных и антипрогрессистских групп, что они сами становятся пионерами реформационных процессов - открытости, межцивилизационного информационно-культурного обмена, буржуизации. Про различие между социальной стратегией в условиях цивилизационной модернизации со стороны английской, нидерландской и скандинавской аристократии; и романской – французской, испанской, итальянской и - да-да, русской {хотя тут процесс был двойственен – русская аристократия была радикально антирыночной, но столь же радикально вестернизационно-просветительской}, написаны целые библиотеки.
Интересен и обратный процесс: созданные Ельцинской революцией новые предпринимательские, бюрократические и медиакратические кадры, сломавшие советскую партийно-хозяйственную номенклатуру, при Путинской контрреволюции вновь восстановили номенклатурный тип правящего слоя, "рефеодалезировавшись", т.е. вернувшись к "купеческой", "придворно-служивой" {"мандаринской"} и "жреческой" социокультурным моделям. Собственно, вся идеология "особого исторического пути" и есть доктринальное обоснование и легитимации такого исторического реверса. Нет ничего удивительного в превращении комсомольского функционера в биржевика эпохи первоначального накопления капитала – такое сплошь и рядом было с богатыми виноторговцами или, наоборот, с захудалыми маркизами в XIX веке. Но вот обретение оным биржевиком никогда не испытанной им ментальности совкового директора облторга?
"А вот реформация – это объективный фазовый переход социума. Жило-было традиционное аристократически-жреческое (агро-грамотное) общество - и вдруг получите монотеистическое феодальное средневековье".
Прихожане храмов превращаются в "церковный народ" {это, разумеется, относится к мечети, "раввинистской" синагоге и даосским и буддийским монастырям} - первый институт протогражданского общества; князья, встроенные в деспотическую "вертикаль" - создают сложную систему феодальных отношений, развивающуюся во второй институт протогражданского общества – сословно-представительские органы.
"И следом – общество модернити с веберовской "протестантской этикой", дюргхеймовским "расколдовыванием мира", конституцией и наукой…"
Некоторые цивилизации сохранили "слоистый" характер – индийская {затронутые средневековизацией в наибольшей степени принимали ислам, ареал которого детально совпал с ареалом эллинизации, появления секулярной философской интеллектуальной автономии, "аристотелизации" и "платонизации"}, китайская, византийская, японская, русская – и совместили все фазовые состояния одновременно.
"Этот фазовый переход всегда идет на один такт — от платоновской Академии нельзя сразу попасть в Сорбонну-1968, но лишь через Сорбонну, обсуждающую, не надо ли сжечь еретика Рабле. В западном мире реформация почти завершилась, и там нет понятия "ереси" в качестве культурно-актуального. Поэтому вашингтонец — прихожанин греческой церкви — не может подумать про своего соседа — прихожанина нависающего над фронтоном его церкви (с очень красивой мозаикой с рыбой) огромного католического кафедрального собора — "еретик".
"….Начавшаяся при Петре I реформация Руси не имела своим источником и своим орудием православную церковь. Завершили реформацию большевики. Мы помним про сдвиг на такт. ВКП(б)-КПСС пришлось самой стать псевдоцерковью, но — квазикатолической. От этого болезненный культ пытаемых и казнимых героев-мучеников; сталинские "ведовские процессы", непрерывное разоблачение ересей, тотальность веры, но и партсъезды-"соборы", решительно меняющие "теологию".
Очень четко заметен переход от "агрограмотного" сталинского деспотизма к феодализму "договаривающихся" и самокооптируемых номенклатурных кланов и к частичному возвращению к "академической автономности" свободы идеологических и искусствоведческих дискуссий.
"Горбачев и Яковлев пытались "протестантизировать" КПСС, но она рухнула, не вынеся этого, точно так же, как не вынесла "лютеризации" католическая церковь Северной Европы. Нынешние российские "парламентские партии" — это, если угодно, предельная возможность "квазипротестанизации" капээсоподобных политических организмов. Демократическая же оппозиция еще хранит "католическую" матрицу и рвется пострадать и спасти людей от душегубительной государственной ереси (как гонимые английские католики в Англии 17-18 веков). Но — каждая по отдельности".
Новый текст, к которому все предшествующее было предисловием.
Реформация как фазовый переход вовсе не несет в себе автоматическое освобождение общества. Оно как раз является побочным продуктом революций и заменяющих их реформ. Реформация Нидерландов и у англосаксов привела к торжеству парламентаризма, во Франции – к абсолютизму тоталитарного типа, потом повторенному якобинцами, а в России Екатерины Великой – к замене крепостничества средневекового европейского типа на какое-то совершенно азиатское рабовладение, затем повторенное сталинизмом.
Более того, характерный, видимо, и для социумов, закон минимализации энергозатрат помогает авторитарным и тоталитарным тенденциям, позволяющим обеспечивать высокую степень управляемости и легкость мобилизации ресурсов. Не случайно вход в реформацию на Западе происходил в атмосфере ведовских процессов, а на Руси – с церковного раскола и гонений на старообрядцев и протопротестантские движения. Что было "технологически необходимым" уничтожением архаическо-доцерковных (языческих и народно-христианских) цивилизационных пластов, являющихся основным препятствием для тотального инструментального переустройства социума, где церковь должна была стать рупором и "приводными ремнями" абсолютизма и национальных монархий, а университеты – монополистами "смыслопроизводства".
Для решения двух из трех глобальных "сахаровских задач" - обеспечения "мира" (прекращения локальных конфликтов и подавления тоталитарного террористического движения) и "прогресса" - технологический глобализм и глобализация гуманитарно-социальных реформ, принимаемых местными "суверенными" властями только при их включенности в мировые коррупционные схемы, третья – гарантии "прав человека" - не только не помощник, но огромное препятствие. Например, именно тотальная электронная слежка (привет Сноуденам-Ассанжам от Дэна Брауна) и Гуантанамо сломали хребет запрещенной "Аль-Кайде", а проблемы запрещенной ДАИШ и Талибана были бы мгновенно решены применением тактического ядерного оружия или сверхмассированных ударов конвенциональными системами вооружения. Автоматическое развитие процессов Реформации ведет только к сдвигу к "мягким" тоталитарным конструктам в стиле высокой античности, включая массовый импорт "метеков". Поэтому антитоталитарная профилактика Запада заключалась только и исключительно в превращении прав человека в гражданскую религию.
Необходимо напомнить, что полтора века назад плюрализм Запада был спасен только тем, что культура стремительно превратилась в автономный и враждебный церкви индуктор и сублиматор религиозной и гуманистической (пострелигиозной) этики, а антиэлитистские партии-квазицеркви – в постоянного оппонента постсредневековых элит.
Реакцией на плюрализм и антиэлитизм, антииерархизм стал слом Второй Реформации – тоталитарные социально-имитационные провалы на предшествующие фазы реформации. У правых (фашистов) – к высокому средневековью, у левых (коммунистов) – к агрограмотному обществу или к фазе "шаманско-военных демократий". Но "однофазовый ограничитель" позволил лишь "псевдокатолицизировать" Русь и "квазиреконкистадоровать" Запад. Более глубокие исторические провалы остались лишь изолированными социокультурными протуберанцами.
Все четыре Русские революции (1905-07; 1917 (март-ноябрь); 1917-1922; 1989-93), либерально-протестное движение (2006-2013) и будущая антипутинистская революция – это поэтапные входы в Реформацию модернити. Главная историческая задача страны – последовательная дефеодализация, точнее, десредневековизация.
Она будет происходить в форме "протестантизирования" (не зря все протестные идеалы сводятся к требованиям создания подчиненного свободному и независимому бизнесу "дешевого – национального - государства", гарантирующих демократию институтов и к полной свободе рациональных идеологических дискуссий). Поэтому никаких массовых дисциплинированных квазикатолических оппозиционных "партий-общин" больше не будет, но настанет час популярных лидеров-"проповедников" и всплески оппозиционных харизматических движений.
Но самая "засада" будет в том, что неизбежно столкнутся два исторически закономерных процесса:
а) "расколдовывание" и "веберизация" общества, подъем демократизации и стремление к его институциональному закреплению, и
б) повышение уровня социальной "управляемости" на стадии перехода власти от "сословной" номенклатуры к политизированной буржуазии, уже сейчас подготавливаемый правоконсервативной апологией "дебыдлоизации".
И, как всегда, на стадии революционной реформации очень важную роль должна сыграть борьба с политическим "сектантством" - появлением плеяды "магических" политиков-популистов.
Вот, собственно к этой мысли академика Сахарова я плавно подводил все время – для предотвращения прохождения России Второй Реформации вторично в одной из тоталитарных модификаций, Права Человека должны быть превращены в гражданскую религию, включая такой практический аспект этого, как постепенное снятие политического и экономического отчуждения. И это – главная задача для либеральной оппозиции.
! Орфография и стилистика автора сохранены
