Исполнилось 63 года жуткому* "делу врачей-убийц" (более официальное название - "дело о сионистском заговоре в МГБ" - главный фигурант вовсе не академик Мирон Вовси, но создатель СМЕРШа Абакумов), благодаря которому в жизнь десятков миллионов советских людей вошло страшное слово "Джойнт"**.
Исполняется также 63 года фактической смерти Сталина, ибо при жизни Сталина не стали бы публиковать бюллетени о поражении мозга, параличе и состоянии мочи, а указание на дыхание Чейна-Стокса (безусловный признак агонии) давало знать всем медикам мира, а также всем имеющим возможность у медика запросить – что всё, "Гуталин сыграл в мавзолей".
В связи этими некруглыми годовщинами (хотя почему перед лицом мироздания 10 раз по семь лет сакральны, а 9 раз по 7 лет – нет?), я хотел бы поделиться своими конспирологическими соображениями на этот счет. На эти мысли меня навела недавняя, совершенно замечательная публикация в последнем номере "Огонька". В ней приведен уникальный анализ не документов, но их бюрократических траекторий, достойный пера Виктора Суворова. Из анализа следует, что после 17 февраля 1953 года, т.е. за две недели до официальной даты начала агонии, прекращено бюрократическое согласование каких-либо документов со Сталиным, а также визиты. Утверждение решений Президиума ЦК идет без его подписей – первым подпись ставит Маленков. Одновременно начинается приглушение антисемитской вакханалии. Здесь обычно ставят точку в рассуждениях и рассказывают трогательные (или ругательные) истории про советских олигархов, что отравили Сталина, спасаясь от новой чистки и спася этим советских евреев от чеченской участи.
Но там, где обычно ставиться точка, значительно интереснее поставить запятую и начать думать вглубь…
Есть два интересных момента. Почему в качестве предлога/запала для новой большой чистки послевоенной номенклатуры была выбрана именно антисемитская и антимедицинская вакханалия? Почему сворачивание юдофобской истерии сопровождалось интенсификацией слухов и квазиподготовительных мероприятий (указания о составлении списков жильцов-евреев, подготовка каких-то писем от знатных евреев с просьбой о выселении в дальние районы Севера, заказ тиражей объясняющих депортацию книжонок, демонстративное накопление вагонов на Московской-Кольцевой – словом, ничто не напоминает реальную подготовку к операции "Чечевица", например)?
Ведь во второй половине февраля 1953 года ЦК замотал даже просьбу виднейших советских литераторов о выселении из ведомственного жилья нескольких десятков семей своих коллег, исключенных из Союза писателей за "безродный космополитизм". Так вот, эта переписка в архивах есть, а заготовок к переселению 2 миллионов "сионистов" из крупнейших центров страны за Урал, якобы приуроченному к Пуриму, эдакой операции "Гаман" – нет.
Вот моя гипотеза, которую я попытался учесть. Три года назад я писал (извините за длину цитаты):
"Сокрушительное воздействие "дела врачей" заключается в том, что Сталин - тонкий знаток изувеченной им народной души - идеально рассчитал соединение двух сильнейших архаических страхов: страха перед колдуном (врач подсознательно воспринимается именно так) и боязнью оборотничества, который лежит в основе современного антисемитизма.
Сегодня трудно представить масштабы охватившей часть СССР истерической паники (автор убежден, что территория распространения этой паники и есть истинные границы "суверенной" российской цивилизации).
Зачем Сталину было нужно такое воздействие? Для вытеснения евреев из истеблишмента вполне хватало "дела Еврейского Антифашистского комитета". Для оправдания новой чистки партноменклатуры вообще, как показало Ленинградское дело, поводов не нужно – народная ненависть к советской элите заранее обеспечивала поддержку любым репрессиям против начальства и интеллигенции.
Сталин как будто нарочно делал СССР максимально отвратительным и отталкивающим в глазах западного общества, перечеркивал весь запас, как сейчас сказали бы, позитивного имиджа, который не смогли разрушить ни блокада Берлина, ни Корейская война.
Дело в том, что Сталин очень любил быть жертвой агрессии. Он сознательно провоцировал японцев на Дальнем Востоке в 1938-39 годах булавочными уколами крошечных территориальных ущемлений на Хасане и Халкин-голе. Для нападения на Финляндию потребовалась смехотворная инсценировка с обстрелом заставы у Майнилы в октябре 1939. По новой версии военного историка Марка Солонина Сталин осознанно дал Гитлеру нанести 22 июня удар первым, заранее разворачивая огромную армию.
Но благодарный Советскому Союзу за войну с гитлеризмом Запад не мог быть морально мобилизован для войны с ним. Только начало новой катастрофы еврейства – погромы и депортации свыше миллиона советских евреев (а затем и евреев соцлагеря) - делало войну между Сталиным и Западом психологически возможной. В отличие от 1939-41 годов Сталин не готовил психологическую атмосферу для освобождения Европы. Он готовил атмосферу для начала крестового похода свободного мира против фашизмо-коммунизма*** [*** Осознанный отсыл к введенному президентом Джорджем Бушем термину "исламофашизм"].
Социалистическое "окончательное решение" заставило бы стыдливо заткнуться даже таких главных симпатизантов СССР, как западные левые интеллектуалы-евреи, а сообщение о казни "врага народа и сионистского агента Ильи Эренбурга" стало бы "моментом истины" для его друзей - Рассела и Пикассо - главных борцов "с заокеанскими поджигателями войны".
Ничем иным варварская антисемитская вакханалия служить не могла. Сталин понимал, что его наследники слишком любят жить, чтобы решиться на атомную войну с Америкой, и они готовы на уступки. Он также понимал, что в мирном соревновании с Западом у СССР нет никаких шансов. В обоих своих предвидениях Сталин оказался совершенно прав.
Устранение Сталина и стремительная реабилитация "врачей-вредителей", а потом и других жертв сталинизма снова вернули советскому коммунизму призрак соблазна. У президентов-ветеранов Второй Мировой Эйзенхауэра и Кеннеди рука на бывшего союзника не поднялась, и сталинский по своей сути коммунизм агонизировал ещё 35 лет".
Неудивительно, что не желавшие не меньше премьера Медведева "Третьей заварухи", высшие советские олигархи***, твердо убедившись после 17 февраля 1953 года, что Сталин к политической деятельности не вернется, решили прелюдию к ней загасить.
Но опять же зададимся вопросом: кто именно решил?
Через два года после этих событий Хрущев с позором изгоняет активного инициатора обоих самых страшных и резонансных позднесталинских процессов - Ленинградского дела и дела Еврейского Антифашистского комитета (ЕАК) - Маленкова с поста предсовмина, изгоняет, обвиняя в трусости – Маленков сказал на ЦК, что в ядерной войне не будет победителя и необходимо мирное сосуществование. Еще Маленков известен тем, что выгнав из курирования внешней политики ястреба Жданова, аккуратно приглушил коминформовскую травлю Тито и прекратил блокаду Берлина, т.е. загасил европейские фитили войны с Западом. Но одновременно, завалив Мао оружием, обеспечил ему победу над Чан Кайши, а после прихода к власти буквально завалил Пекин и огромной материальной помощью, создав мощную угрозу Америке на полузабытом ею Дальнем Востоке.
Маленков прославился лоббированием мер, сильно облегчивших жизнь колхозников. Берия планировал схожие и даже куда более радикальные меры.
Про реформы Берия, решившего уйти из ГДР в обмен на нейтрализацию объединенной Германии и готовившего коопиративизацию колхозов, исписаны пуды бумаги.
Итак, мы видим тандем Маленкова-Берия, явно стремящихся выйти из смертельного прыжка к новой войне, и даже сделать ее невозможной, создав огромную буферную зону в виде полуразрушенной и принудительно-аграрной Германии между СССР и НАТО, и прекратив Корейскую войну. Они задумали грандиозные аграрные реформы, и им для них не меньше Столыпина нужно "двадцать лет покоя". Только этот тандем и мог обеспечить домашний арест Сталина и достаточно контролировал идеологию, партийный аппарат и МВД, чтобы совершить дворцовый переворот и радикальный маневр политики по "еврейскому вопросу".
Этому тандему противостояла пара Хрущев-Жуков, люто этот тандем ненавидящий. Но ни Хрущев, ни Жуков никогда не демонстрировали особого пацифизма. Жуков в сентябре 1954 года даже провел маневры по прорыве укрепполосы, расчищенной атомным ударом, доказав Хрущеву возможность победы над "бряцающими" атомным оружием американцами на европейском ТВД. Именно теоретические споры на эту темы и превратили преемника Сталина Маленкова в министра электростанций. Арест Берия и свержение Маленкова дали Хрущеву полную возможность устроить целый каскад острейших международных кризисов. Поэтому я совершенно уверен, что Хрущев менее всего замешан в антисталинских комбинациях.
Последняя загадка: планируемая антисемитская чистка. Широкомасштабная подготовительная возня, гонящая волну паники, - при полном отсутствии реальных следов в архивах, на что постоянно обращает внимание историк Геннадий Костырченко.
У меня гипотеза, что устраняющие Сталина советские олигархи, хотели, чтобы то, что они в глубине души рассматривали как святотатство, было воспринято в интеллектуальной субэлите и в мире, для которого Сталин был каким-то божеством - главным победителем Гитлера и символом освобождения, - как подвиг царицы Эсфирь, спасающей евреев от персидского царя.
Генералам и полковникам вермахта, свергнувшим Гитлера и немедленно приказавшим взорвать газовые камеры и крематории в лагерях смерти, простили бы все. "Надышавшись" атмосферой мифов о всепроницающей сети еврейских связей, как в советском истеблишменте, так и в на Западе, убедившись во время войны в силе еврейского лобби (с помощью которого они толкали Рузвельта на самоубийственную высадку совершенно неподготовленной американской армии во Франции в 1942 году), участники антисталинского заговора, возможно, решили что одной газетной травли евреев мало для того, чтобы устранение инициатора антисемитской кампании сочли величайшим подвигом перед всем прогрессивным человечеством.
Поэтому решили еще дополнительно покошмарить, а потом – раз, и чудесное спасение. Только коварный Берия опередил подельщиков, реабилитировав врачей и осудив антисемитскую ксенофобию решением МВД. Не дождался того, чтобы свое веское слово сказала Партия Ленина.
* Соединение двух архаических страхов – перед колдуном (медиком) и оборотнем (вредителем) на мощной антисемитской базе вызвало такую низовую истерию на славянских территориях СССР, которой и близко не было даже в самый разгар вредительских процессов 30-х годов, и на два поколения оставило шоковый след у советских евреев.
** На самом деле два значения – у белых американцев – "объединение", у цветных – косяк с мундштуком.
*** Олигархи здесь в буквальном смысле слова – узкий круг владык, совместно правящих страной.
! Орфография и стилистика автора сохранены
