С началом кризиса проблема плохих долгов распространилась по всему банковскому сектору. Естественно полагать в такой ситуации, что мониторинг качества кредитного портфеля подопечных — один из основных приоритетов Центробанка.
Официальная статистика зафиксировала 10—30-процентный помесячный рост просроченной задолженности на протяжении полугода, в настоящее время плохие долги составляют примерно 4 процента от кредитов компаниям и 7 процентов от кредитов частным лицам. То есть динамика отвратительная, но абсолютные значения приемлемые.
К сожалению, официальной статистике никто не верит. Пару недель назад директор департамента банковского регулирования и надзора ЦБ Алексей Симановский рассказал, что на 1 апреля банки реструктурировали около 20% своих кредитных портфелей. Банкиры говорят, что среди этих сделок большая часть — реструктуризация проблемных долгов, и Симановский признает, что часть сделок — это схемы с "мертвыми заемщиками". S&P оценивает объем плохих долгов в 15—20%.
Отсутствие точных цифр — печальная история. Это ставит под сомнение адекватность контроля со стороны ЦБ. Потому что долг — он или плохой, или хороший. Он либо обслуживается, либо нет. И пятикратных разногласий между статистикой и реалиями быть не должно.
Такие расхождения заставляют относиться с подозрением не только к реструктуризации кредитов, но и к их продаже. Особенно если речь идет де-факто о бартере.
Вот, например, Первое коллекторское бюро (ПКБ) собирается выпускать облигации на 6 млрд рублей с купоном в 16,5 процента. Продать бумаги по таким ставкам крайне затруднительно, но бюро и не собирается этого делать — за свои облигации оно купит плохие долги банков-партнеров. Возникает вопрос: как будут оценены эти плохие долги? Особенно учитывая тот факт, что агентство принадлежит Игорю Киму с партнерами, которому также принадлежат крупные доли в банках — партнерах ПКБ.
Естественно, никто не может утверждать, не зная подробностей, как в этом случае будет структурирована сделка; если долги будут оценены справедливо, то никаких проблем нет.
Но я не вижу причин, по которым эти или другие банки не могут обменять проблемные кредиты по номиналу на облигации карманной компании. Ведь это так здорово: вместо плохих кредитов, по которым надо создавать резервы на возможные потери, а значит, отдавать столь нужные сейчас деньги, на балансе будут лежать сверхнадежные ценные бумаги (а какие еще, если торгов по ним не будет и цена все время будет равна 100 процентам).
Аналогичная история — с закрытыми ПИФами. Банк (ну, не банк, а какие-то посторонние люди) создает ПИФ и покупает на 100 рублей паи этого ПИФа, а фонд, в свою очередь, за эти деньги выкупает у банка плохие долги по номиналу на 100 рублей. Итог точно такой же, как и в первом примере: баланс расчищен, убытки не зафиксированы, а у банка на руках отличная бумага (которая при должной сноровке еще и на бирже может котироваться).
Поскольку никакого контроля за тем, что делают коллекторские агентства или закрытые ПИФы, по сути, нет — они могут делать с долгами что угодно, в том числе и вечно держать их, не списывая.
В состоянии ли Центробанк контролировать подобные схемы? 10 лет назад балансы банков выглядели прекрасно, но они лопались один за другим. Проблемы лучше расчищать до того, как их закопают поглубже.
Оригинал статьи опубликован в газете "Ведомости"
