Что, собственно, произошло?
Да, встретились лидеры ведущих стран мира и на протяжении двух дней обсуждали важнейшие проблемы современности.
Да, были приняты резолюции по таким вопросам, как энергетическая безопасность, развитие образования, борьба с инфекционными заболеваниями, борьба с коррупцией, борьба с интеллектуальным пиратством и контрафактом, работа с Африкой, декларация о борьбе с терроризмом, и некоторые другие.
При этом документы содержали немало важной конкретики – в частности, касающейся борьбы с инфекционными заболеваниями, где планируется выделить немалые суммы на международную борьбу с птичьим гриппом и меры по искоренению полиомиелита.
Ну, а в резолюции по вопросам образования немало написано о международном сотрудничестве в создании исследовательских сетей с участием высших учебных заведений, научно-исследовательских центров и бизнеса. О расширении программ обмена студентами, преподавателями и исследователями, о интеграции в Болонский процесс, в рамках которого к 2010 году дипломы российских вузов будут легитимны в Европе. О создании образовательных программ для мигрантов в области языка, культуры и выбора профессии, что позволит иностранцам, по мнению создателей документа, стать своими в чужой стране...
Да, страны "восьмерки" призвали Северную Корею возобновить свое обязательство по соблюдению моратория на запуски ракет и поддержали решение о возвращении иранского вопроса в Совет Безопасности ООН. И, конечно, консенсус ведущих государств мира по этим острым вопросам немаловажен.
Тем не менее, это, в общем, достаточно "рабочие" вопросы, для решения которых, по большому счету, главам стран "восьмерки" не обязательно было собираться вместе, а стране-организатору – в данном случае, России, - тратить гигантские суммы. Уже называют 10.4 миллиарда рублей, истраченных на построение "большой потемкинской деревни", в которую превратили часть Петербурга перед саммитом – и есть большие сомнения в том, стоит ли овчинка выделки...
Ну, а теперь – о том, что было действительно важным.
Во-первых, это вопрос, который участниками саммита заранее не планировался: Ближний Восток, и новый арабо-израильский конфликт (чтобы не сказать "война"), вспыхнувший за три дня до встречи "восьмерки".
Формально, все выглядит неплохо: "восьмерка" единогласно одобрила внеплановое заявление по Ближнему Востоку, в котором от всех участников конфликта требуется немедленно прекратить все боевые действия, указывается возможность ввода миротворческих сил в Ливан, а ответственность за конфликт возлагается на террористическую организацию "Хисбаллах".
При этом "восьмерка" считает необходимым возобновить диалог между палестинскими и израильскими политическими лидерами и прекратить все террористические нападения на Израиль. Тем не менее, и в этом деле не обошлось без "ложки дегтя", которая, по давней традиции, последовала с российской стороны.
Еще до саммита, когда конфликт только начался, верный друг арабского народа Евгений Примаков немедленно заявил, что ответные акции Израиля против террористов, уютно расположившихся в Ливане – это, мол, "неадекватное применение силы". Затем президент Владимир Путин начал странные речи о "каких-то других, более широких целях", которые, по его мнению, преследует Израиль в этом конфликте.
Наконец, по требованию России из резолюции исключили упоминания о Сирии как участнице конфликта, хотя сирийское руководство решительно поддержало террористов. И тут же, "не отходя от кассы", Путин потребовал от британского премьера Тони Блэра содействия в выдаче России Ахмеда Закаева. Стоит напомнить, что британский суд отказал в выдаче Закаева, поскольку не нашел ни малейших оснований признавать его причастность к террористическим актам. Но даже если встать на позицию российской Генпрокуратуры, обвиняющей Закаева, то трудно не признать, что Хасан Насралла и другие лидеры "Хисбаллах" – куда более отъявленные террористы. Однако к ним российское руководство относится куда более терпимо. Что это, как не ярчайший пример применения двойных стандартов?
Поставим мысленный эксперимент: предположим, что на территории какого-либо из сопредельных России государств много лет базируются террористы, боевики, убивают или похищают российских граждан, и обстреливают российскую территорию. При этом правительство этого государства не может (или не хочет) разоружить террористов, и когда терпение России лопается – она начинает силовую операцию по уничтожению террористов. В ответ террористы объявляют России войну, и начинают обстреливать ракетами российские города. Надо ли объяснять, как отреагирует российское общественное мнение, если лидеры западных стран после этого обвинят Россию в "неадекватном применении силы"?
Во-вторых, во время саммита был принят документ, который министр финансов России Алексей Кудрин назвал "самым главным финансовым документом, принятым в рамках саммита G8", а именно – соглашение о списании долгов беднейшим странам, вступившее в силу с 1 июля. Просто-таки замечательно. Вот только Россия в рамках этого соглашения обязалась списать Ираку долг в размере ... 10 миллиардов долларов. У нас что – так много лишних денег? Все российские проблемы уже решены? Не было возможности подписать какое-либо соглашение о постепенном возврате долгов, скажем, "натурой" – то есть, нефтью? Откуда эти купеческие замашки?
И, наконец, третий – может быть, самый важный момент саммита. Он же и самый грустный, хотя и ожидаемый.
Перед началом саммита еще существовали какие-то надежды на то, что лидеры ведущих демократических стран найдут в себе мужество для того, чтобы дать адекватную оценку той "суверенной демократии", которую Путин выстраивает в России. И если не в жесткой, то хотя бы в мягкой форме дадут понять: внутренняя политика России – с ее стремительно сужающимся пространством демократии и свободы, политической цензурой в СМИ, "басманным правосудием", превращением выборов в фарс, подавлением инакомыслия, шпиономанией, борьбой с гражданскими организациями и все более укрепляющейся "вертикалью" – абсолютно несовместима с членством в "большой восьмерке".
Увы, надежды оказались беспочвенными. Главы стран "восьмерки" не позволили себе ни слова на эту щекотливую тему, дабы ни в малейшей степени не испортить настроение своему радушному хозяину. Напротив, послушно внимали его выступлениям, в которых он объяснял, что с демократией в России все просто-таки замечательно.
Что тут скажешь? Грустно наблюдать эту "корпоративную солидарность". И слово "Мюнхен" напрашивается само собой. Надо ли напоминать, чем закончился тот Мюнхен?
