Речь, впрочем, не о том, кто мог быть этим заказчиком и почему. И не о заслугах Галины Васильевны, которая была одним из самых достойных и самых приличных людей в российской политике. Речь – о другом.
"Она оставила яркий след в истории новой России, - восхваляла Старовойтову на открытии памятного знака губернатор Валентина Матвиенко. – Она была неординарным человеком с большими талантами и с блестящим академическим будущим, но оставила науку ради политической деятельности на благо страны". Присутствовавшие члены городского правительства благостно внимали, а питерское телевидение, показывавшее соответствующий репортаж, не жалело добрых слов в адрес Галины Васильевны.
Примерно то же самое происходило и год, и два года назад, когда торжественно отмечали день рождения Старовойтовой. В мае 2004-го та же Валентина Матвиенко, помнится, заявляла, что "Галина Старовойтова принадлежала к поколению романтиков, стоявших у истоков демократических преобразований в России", и что "для Санкт-Петербурга - многонационального, интеллигентного города - чрезвычайно близки и понятны ее идеи о свободе и демократии, о защите прав национальных меньшинств"...
Но будь сегодня Галина Старовойтова жива – надо ли сомневаться в том, как бы они к ней относились?
Надо ли сомневаться в том, что для нее был бы наглухо закрыт эфир губернаторского "Пятого канала" (впрочем, как и эфир остальных государственно-пропагандистских каналов)?
Надо ли сомневаться в том, что при попытке Старовойтовой бить во все колокола при виде наступающего питерского неофашизма, в серии "заказных" статей, которые Смольный регулярно размещает в городских газетах, гражданам бы "объяснили", что Галина Васильевна "разжигает нездоровые страсти" и "хочет бросить тень на репутацию родного города президента", где нет и не может быть никакого фашизма, а есть только бытовое хулиганство?
Надо ли сомневаться в том, что при попытке возмутиться политической цензурой, установленной во многих питерских СМИ, Старовойтову полили бы грязью и заявили, что никакой цензуры нет, а есть только "гражданская позиция журналистов", которые бескорыстно и повально любят президента и губернатора?
Надо ли сомневаться в том, что все попытки Старовойтовой вступиться за представителей национальных меньшинств, которых питерские милиционеры и чиновники держат за людей второго сорта, были бы безуспешными?
Впрочем, все это касалось бы не только питерских дел.
Надо ли сомневаться, что при попытке Галины Старовойтовой призвать к прекращению безумной войны в Чечне или к переговорам в Беслане ради освобождения детей, она бы немедленно была заклеймена придворными леонтьевыми и пушковыми, как "предательница" и "пособница террористов"?
Надо ли сомневаться в том, что она вступилась бы за Ходорковского и за избиваемых "лимоновцев", возмущалась бы нечестными выборами и мошеннической "монетизацией"? Защищала бы НТВ и ТВ-6 и находила бы уничтожающие характеристики для модных нынче "вертикали" и "государственничества"? В общем, боролась бы за свободу и демократию, как могла и умела – а могла и умела она очень много...
И надо ли сомневаться в том, что нынешняя власть, состоящая уже почти поголовно из тех людей, с которыми в 1989-90 годах боролась и которых побеждала Галина Старовойтова, относилась бы к ней с такой же испепеляющей ненавистью, как и тогда?
Осенью 1991 года Галина Старовойтова настаивала на принятии закона о люстрациях - запрета для бывшей партийной номенклатуры и сотрудников КГБ занимать в стране какие-либо государственные должности. Но на съезде "Демократической России" сторонники этой идеи – в том числе и автор этой статьи - остались в меньшинстве.
Ах, как скоро наши друзья-оппоненты поняли, что мы были правы! Стоило бы тогда, когда это было возможно, принять такой закон, вышвырнуть бывших партаппаратчиков и чекистов со всех государственных постов без права на возвращение, - и наша жизнь изменилась бы радикально. И не было бы сегодня в Питере никакого губернатора Матвиенко (бывшего зампреда Ленгорисполкома) и вице-губернатора Лобко (бывшего второго секретаря ЦК КП Узбекистана при Рашидове).
И не было бы сегодня ни вице-премьера и министра обороны Иванова, ни председателя Госнаркоконтроля Черкесова, ни директора ФСБ Патрушева, ни, само собой, президента Путина. И не пришлось бы сегодня, сжимая кулаки, глядеть на их торжествующие лица: они вернулись! Пришло их время! Они отомстили ненавистным демократам!
Впрочем, теперь, когда многих нет в живых, чекисты могут себе позволить восхвалять тех, кого ненавидели при жизни и ненавидели бы сейчас. Называть их именами скверы и ставить им памятники. Мертвые не страшны – их уже можно не боятся.
